lessphp error: variable @inputHeight is undefined: failed at ` margin-bottom: 10px;` /home/kobzaua/kobza.com.ua/www/templates/kobza/less/template.less on line 132 Театр і кіно – дві половинки серця Богдана Ступки

Сьогодні – день пам’яті відомого українського актора театру й кіно Богдана Ступки

Минуло шість років з того часу, як геніального актора театру й кіно, художнього керівника головного театру України ім. І. Франка Богдана Ступки немає серед нас. Але залишились його ролі в кіно, на сцені. Він був частим гостем Москви і його приїзду завжди чекали українці російської столиці. З усіма Богдан Сильвестрович був дружнім, доступним у спілкуванні. А ще був веселим і дотепним. Разом з тим – мав власний, особливий погляд на проблеми культури, мистецтва, української історії, життя і смерть людини.


Інтерв’ю, яке актор дав у Москві журналістові Віктору Гіржову, було опубліковано понад 10 років тому в українському тижневику «2000». Але в тому й сила і значущість таких художників, як Ступка, що вони здатні глибоко заглянути у суть речей і дати відповідні оцінки подіям, явищам, фактам, які не втрачають актуальності з перебігом часу. Тому їхнє слово завжди залишається вагомим і цікавим для людей.

«Надо разобраться, чего хотел Мазепа...»

В конце 2006 г. в Культурном центре Украины в Москве состоялась презентация книги генерального директора этого учреждения Владимира Мельниченко «Мастер», посвященной Богдану Ступке. Присутствовал здесь и виновник торжества. Через год — новая встреча: Театр им. И. Франко во главе со своим руководителем привез для московских украинцев пьесу «Шельменко-денщик».

На следующий день я встретился с мэтром. Богдан Сильвестрович рассказал мне, что вместе с сыном Остапом снимается в новой полнометражной ленте «Иванов» по одноименной пьесе Чехова у известного российского режиссера, сценариста и продюсера Вадима Дубровицкого. Фильм должен выйти на экраны в нынешнем году и стать заметным явлением в культурной жизни России и Украины.

Об «Иванове» и «Дяде Ване», Петре I, Мазепе, Марлен Дитрих и Наталье Гундаревой, о многих других и о многом другом беседовали мы в тот вечер с мэтром.

Художник — вне политики?..

— Богдан Сильвестрович, говоря об искусстве, трудно обойти вопросы политики — так уж повелось, что две эти сферы человеческого бытия тесно связаны между собой.

— Я не занимаюсь политикой — я занимаюсь творчеством...

— Но ведь всегда так было: господствующая идеология требовала от искусства немалых жертв. Указывала, как и о чем писать, ставить спектакли, снимать кино...

— Это вы знаете, я этого не знаю. Искусство нельзя запрограммировать, ведь искусство — это подсознание. А разве можно запрограммировать подсознание? Конечно, нет...

— Тогда скажите, что для актера первично и более важно: талант или ремесло, некий инструментарий, овладев которым можно сыграть любую роль? Или оба эти начала равнозначны?

— Актер с большой буквы в первую очередь должен обладать талантом: артистом, как и идиотом, необходимо родиться. Потом он должен изучить ремесло. Вот и все.

Будущих актеров необходимо готовить к большой сцене

— Что вы можете сказать о нынешней театральной молодежи: изменилась она по сравнению с прошедшими временами? Появились ли какие-нибудь характерные особенности?

— Отличается одеждой, наличием мобильных телефонов... Но если есть талант, желание достичь определенной цели, то все осталось по-прежнему.

— Какими еще качествами должна обладать молодежь, посвятившая себя искусству, творчеству?

— Главное — привить молодым людям художественный вкус, без чего в искусстве делать нечего. Необходимо также научить их критериям нравственности: тому, что мы называем «хорошо» или «плохо». И тогда они смогут достичь значительных высот в профессии. При этом очень важно абстрагироваться от повседневной суеты, которая их окружает. А суета — это все: телевидение, книги и т. п. Важно определить для себя приоритеты — что читать, что смотреть, к чему тебя тянет. Не читать разную бузу, засоряющую мозг, душу, сердце, пожирающую время. И здесь важно понять: что есть буза, а что — высокохудожественное произведение...

— Но ведь это не всем дано — этому надо учиться?

— Кому-то дано, а кому-то надо учиться. Взрослые должны помочь разобраться. Конечно, многое зависит от индивидуума: где и как он рос, к чему стремится. И еще для артиста много значит везение. Это обязательно. Ведь один человек может быть высокоразвитым и талантливым, образованным и трудолюбивым. И другой обладает такими же качествами... Но первому во всем везет, а второму — нет. Один себя успешно реализует, а второй не может.

— Что это: фатум, судьба?

— Везение. Я для себя это называю везением.

— Как и в спорте...

— Да, но в спорте проще. Там ты бегаешь, прыгаешь, и при помощи секундомера или рулетки можно определить, что ты — лучший. А в искусстве, если взять двоих, один нравится одним, а другой — другим. Здесь нет четко обозначенных критериев, определяющих победителя.

— И все-таки, как молодым людям сделать карьеру в творческой профессии?

— Не знаю. Если бы существовал рецепт — каждый мог бы стать первым. Но так не бывает.

— Расскажите о молодежной части вашей труппы.

— Я набрал группу студентов из Киевского национального университета культуры и искусств — экспериментальный курс. Они проходят в театре обучение и практику, им за это ставят зачеты, экзамены. Недавно все они сыграли в «Свадьбе Фигаро»: отлично играли, великолепно танцевали.

Важным является то, что студенты сразу же привыкают к большой сцене. Ведь когда выпускник вуза приходит в театр в качестве молодого артиста — большая сцена давит на него, ему необходимо время, чтобы привыкнуть к ней, освоить новое пространство.

Студенты плакали от восторга, сыграв на большой сцене. Я их всех люблю, и в перспективе из этих артистов хочу сделать что-то вроде экспериментальной молодежной студии. Без экспериментов, как известно, нет прогресса ни в экономике, ни в культуре.

— У вас в театре, кажется, есть малая сцена?

— Строят ее уже двадцать лет! На государственные средства. Позор!

Об искаженных приоритетах и утраченных ценностях...

— Как-то в одном из интервью вы сказали, что человек со временем не становится лучше, иными словами — цивилизация не оказывает на человечество позитивного воздействия, как бы должно быть, исходя из логики прогресса. Вы по-прежнему придерживаетесь этой точки зрения?

— Да. Раньше было больше Гамлетов, а сейчас в основном — Розенкранцы и Гильдерстерны.

— На недавно прошедшем в Москве Х Евразийском телефоруме его президент Олег Попцов высказал мысль о том, что необходимо остановить «дебилизацию» телевидения и кино, вернуть на экраны человека труда — рабочего, крестьянина, врача, учителя... Кто, по-вашему, сегодня герой нашего времени? Есть такие?

— Только не те, кого показывают, особенно по телевидению: олигархи, бандиты, продажные милиционеры, бизнесмены, сомнительного качества эстрадные певички и т.п. Которые рассказывают о том, что они сделали что-то для народа. Все это буза, дешевка, и все на это покупаются. Ведь дешевка — всегда в серебряно-золотой обертке, и люди легко принимают ее за квинтэссенцию настоящей жизни. Простой человек, который делает что-то реальное и полезное, всегда остается за кадром.

Кстати, я бы сделал передачу о бомжах. Ведь это судьба человека: почему он таким стал, что его к этому привело. Не хотел работать или что-то еще?.. Нет таких передач. Часто политики делают шоу, дурака валяют на телевидении, соревнуясь: кто больше соврет — тот и интересней. Так что Попцов прав, полностью его поддерживаю.

— Отсюда следующий вопрос: как в век коммерциализации искусства противостоять ее негативным последствиям? Выходит, если это покупается, значит, надо продавать — и никаких проблем?

Вадим Дубровицкий (у него свой театр антрепризы La'Театр. — Авт.) сделал кинодебют — снял 24-серийную ленту «Полонез Кречинского» по мотивам произведений Сухово-Кобылина «Свадьба Кречинского», «Дело» и «Смерть Тарелкина». Это очень интересные произведения, написанные на высоком художественном уровне, и они чрезвычайно актуальны сегодня: о чиновниках, о взяточничестве и т. д. Снято также талантливо. Но режиссеру трудно продать свой сериал — руководители каналов не торопятся его демонстрировать...

— Некоммерческое кино?

— Суть даже не в этом — всем нравится, а почему-то не идет. Сейчас Вадим взял первую пьесу Чехова «Иванов» и снимает уже полный метр — о человеческих отношениях, о нелегкости жизненного выбора и т. д. Искусство как раз и должно заниматься данными проблемами. А не тем, кто сколько помидоров съел или иными глупостями — той же попсой. Люди перестали думать, их отучили думать — они потребляют, словно таблетки, все, что им преподносят с экрана и сцены.

— Классика — это хорошо и чаще всего — актуально. А как обстоит дело с современной драматургией — ведь должны быть какие-то новые произведения, в частности пьесы.

— Театральные пьесы и киносценарии должны быть не какими-нибудь, а интересными, написанными на высоком художественном уровне. И они есть, хотя не в таком количестве, как хотелось бы. Но дело в том, что в театре также есть своя «касса», своя «попса». Администрация довольна, когда создается «попса» — значит, народ пойдет, выручка будет. Поэтому всегда существуют разногласия между художником и администрацией. Нельзя даже битком набитый зал считать критерием искусства, художественного творчества. Может идти потрясающий фильм или спектакль, а в зале будет пусто.

Закон о меценатстве — и ныне там... в Верховной Раде

— Как в таком случае разрешить противоречие между двумя началами — художественным и коммерческим, например, в театре?

— В 2000 году, будучи министром культуры («играл роль министра», как выразился когда-то сам актер о своем походе во власть. — Авт.), я подал в Верховную Раду проект закона о меценатстве — так он и лежит там до сих пор. Как только в Украине будет принят соответствующий закон, сдвинется с места и культура, и экономика. А пока все вертится в теневой сфере. В мутной воде, как известно, легче рыбку ловить.

— Но ведь меценатство предполагает некую подготовленность богатого человека к тому, чтобы жертвовать деньги на искусство...

— В первую очередь должен быть закон, в соответствии с которым меценат мог бы обнародовать свои доходы. Взять, к примеру, знаменитую американскую «Метрополитен-опера». На какие средства она существует? Автомобильный завод «Форд» содержит этот театр. Не отдает деньги государству, где они по дороге могут потеряться или чиновники их перераспределят каким-то образом. А целевым способом направляет их в виде налогов на содержание известного театра. Конечно, в Америке все частное. Мне больше нравится европейская система: там выделяются государственные дотации на содержание театров, а также используются собственные средства на их развитие. Так во Франции, в Германии...

Наши украинские театры также субсидирует государство, но потом часть средств забирает обратно. А должно быть так: дотация плюс свои доходы — и тогда пойдет развитие и процветание. Зарплаты можно сделать приличными и пенсии. Тогда и качественный уровень вырастет. Та же «Метрополитен-опера» приглашает лучших певцов мира, которые приезжают и работают там.

— Поскольку вы вспомнили о Европе, у меня такой вопрос: сейчас в Украине наблюдаются (условно) два вектора внешнеполитического развития государства — проевропейский и пророссийский. Они взаимоисключают друг друга или могут сосуществовать? И что лучше для Украины?

— Вместе. Что лучше — я не знаю. Для меня, для театра — лучше европейский вариант. На национальной сцене должны присутствовать все достижения мировой культуры: Достоевский и Пушкин, Шевченко и Леся Украинка, Гауптман и Мрожек. Но в этом деле много политики. Она никому не нужна — мне она тоже не нужна. Я уже давно живу в Европе, я родился европейцем.

— Какой ваш любимый город?

— Киев. Хотя сам я — львовянин.

Прежде чем судить о Мазепе, его надо изучить и понять

— Украина и Россия готовятся к 300-летию Полтавской битвы, но подходы к этому событию радикально противоположные. Президент Ющенко издал ряд указов: переименовываются улицы, наверное, будут установлены памятники Мазепе и Карлу ХII. Что вы думаете по этому поводу и как относитесь к личности Мазепы?

— Россия будет праздновать победу над Мазепой, а мы будем отмечать его поражение. Я отношусь положительно к этой личности. Так, как относился в свое время декабрист Рылеев, написавший поэму «Войнаровский». В ней он изобразил гетмана как идеал борьбы с царским самодержавием. А Пушкин написал поэму «Полтавская битва» — именно ее мы изучали в школе. То есть изучали позицию России, а не Украины, которой тогда как таковой не было.

Вообще-то Мазепа был загадочной и неординарной личностью — его надо изучить. Он был другом Петра I. Но ведь в нашей истории как было: тот, кто пошел против империи, — тот враг. Получается, что у нас все враги. У нас нет нормального героя.

— Все же, у Мазепы была неоднозначная политика — в отношениях с теми же поляками да и со шведами...

— Не знаю, что там у него было с поляками... Знаю, что он писал стихи, строил храмы. Построил одиннадцать церквей, и в этих церквах (если они относятся к Московскому патриархату) по сегодняшний день его предают анафеме!

Надо разобраться, чего хотел Мазепа... Мне один молодой артист говорит: «Он предатель». Я его спрашиваю: «Что он тебе плохого сделал?» — «Ну, он же Петра предал», — отвечает. А что — Петр I идеалом был? Приносил свободу или что он там приносил? Словом, это такая советская идеологическая установка, которая действует по сей день. А Иван Степанович Мазепа был интереснейшим человеком — одним из богатейших людей своего времени, прошел очень хорошую школу. Вместе с Петром мечтал о Европе. Но Петр «прорубил туда окно» для России, а для Украины навсегда закрыл это окно. А кто конкретно победил в Полтавской битве?

— Известно кто — Россия.

— Но чьими руками? Украинцы дрались между собой. А результат присвоил себе Петр, который потом даже на банкет не пригласил победителей. Вот такие дела... Кстати, в России вышла замечательная книга «Мазепа» (в серии ЖЗЛ), которую написала Татьяна Таирова-Яковлева: всем рекомендую ее прочитать — многое станет понятным. Украина такой сильной книги не выпустила, а Россия выпустила. Вот какой парадокс.

— Богдан Сильвестрович, если не ошибаюсь, вы сыграли в театре больше ста ролей и около полусотни — в кино. Какие спектакли и киноленты наиболее вам близки?

— В кино — «Белая птица с черной отметиной». Это первый фильм, после которого я «загремел» по всему Союзу и который стал началом моего пути в кино. Еще хотелось бы назвать две ленты, снятые в последние годы: «Свои» и «Водитель для Веры». А в театре это «Украденное счастье» Ивана Франко, «Дядя Ваня» Антона Чехова и «Тевье-тевель» Шолом Алейхема.

Горький актерский хлеб

— У вас много наград, премий, званий. Со временем притупляется радость от их получения?

— Что вам сказать? Работаешь, трудишься... Не будешь ведь думать о наградах каждый день. Приступая к очередной работе, начинаешь как бы с белого листа — ничего не знаешь, все новое. Если затем созданное тобой оценивают положительно — значит, трудился не зря.

— Как-то вы говорили, что хотели бы получить «Оскар». Желание не прошло?

— Нет. Хотел бы его получить... для своих врагов (смеется. — Авт.)

— Жизненный и творческий опыт помогает играть или в чем-то мешает? Имею в виду выражение Сократа о высшей мудрости: «Я знаю только то, что ничего не знаю».

— Дураку опыт мешает, а умному — помогает (смеется. — Авт.)

— У вас остается время на книги, прессу, телевидение?

— Как уже сказал, недавно прочитал книгу «Мазепа». В целом же работа поглощает полностью. Но иногда кое-что все-таки вижу и слышу...

— Вы находитесь в хорошей физической форме: поддерживать себя в тонусе помогает соответствующий темп жизни или предпринимаете какие-то специальные меры?

— Ничего не делаю специально. А темп, правда, идиотский...

— Вместе с вами в театре работает сын Остап. Как он пришел к актерской профессии? Вы его подталкивали к этому?

— Нет, не подталкивал. Что хотел — то и выбрал. Пожелал бы стать шахтером — стал бы им. Правда, туда бы его не пустил: часто взрывы случаются. А все остальное... Нет, он сам выбрал. Да и как иначе — вырос в актерской семье: мама — балерина, дед — оперный певец, все родственники были артистами. Вот он и «испортился», тоже пошел в артисты.

— Есть такая роль, которую вы хотели бы сыграть?

— Есть. Ничего не говоря, сидеть на сцене и молча наблюдать. Не ходить, не бегать... То же самое в кино. Сидеть где-то в оранжерее, чтобы виски было, сигара... И все это — крупным планом.

— А почему так? Вам надоело играть?

— Надоело. У меня уже язык болит от всех этих текстов, от пьес... Теперь я прекрасно понимаю таких актеров, как Марлон Брандо (сыграл главу мафиозного клана в фильме «Крестный отец». — Авт.), который сделал перерыв, поехал куда-то на остров. Правда, он был богатым, мог себе это позволить, даже купить остров. Не потому не снимался, что не нуждался в деньгах, нет. Просто он устал. Марлен Дитрих тоже в свое время сказала: «Все! Завязываю! Лет десять-пятнадцать не буду сниматься».

— Утомляет?

— Естественно! Делаешься пустым, как барабан. Живешь «на автопилоте» — поезд, самолет, сцена, съемочная площадка... Вечером нельзя пойти спектакль посмотреть или концерт. Существуешь, словно в вакууме. Сегодня снова предстоит ночная съемка. Когда выспишься — хорошее настроение, а когда недосыпание... Вот и получается, что любимое мое занятие, хобби, так сказать, — это сон.

— У вас много раз брали интервью... Существует ли что-то такое, о чем вас не спрашивали, а вы бы очень хотели, чтобы спросили?

— По-моему, нет такого... Разве что: «Как готовиться к смерти?» Во всяком случае надо быть подготовленным к этому. Вчера на спектакле «Шельменко-денщик» присутствовал известный московский критик Борис Михайлович Поюровский, который вырос в Харькове. Он очень хорошо знает украинский театр. Я давно его не видел, и такой «кайф» получил от общения. Он уже старенький, с палочкой. Но память отличная, помнит всех украинских актеров. И вдруг тост поднимает по-украински. Я говорю своим актерам: «Учитесь говорить на родном языке». Ведь они на сцене произносят заученные тексты, а в быту не могут связать двух слов. Так вот Поюровский говорит: «Я не боюсь смерти». И я его понимаю.

Моя судьба так сложилась, что я видел многих гениальных актеров, со многими из них играл. Самойлов, Гундарева, Марцевич, Раневская, Вицин, Папанов, Леонов... Помню, как-то во Львове четырнадцатилетним артистом массовки выносил на сцену «гетмана Скоропадского», а рядом стоял Урбанский и проклинал на чем свет стоит свою работу — ведь он получал тогда семьдесят пять рублей. Выпало мне сниматься со Смоктуновским, Лазаревым, сейчас с Ильиным снимаюсь. Словом, удача в этом деле всегда сопутствовала.

— Что для вас важнее: театр или кино?

— Две половинки одного сердца. И обе болят...

Виктор Гиржов, еженедельник 2000 (№4 (399) 25 - 31 января 2008 г.

На світлинах: Український актор театру й кіно Богдан Ступка. Богдан Ступка в гримі під час зйомок фільму «Іванов» – цей проникливий погляд Майстра заворожував багатьох режисерів, театралів та кіноглядачів. Режисер Дубровицький дає останні настанови акторам перед командою «Мотор!» Під час перерви Богдан Ступка умів розвеселити колег по знімальному майданчику веселим жартом чи анекдотом (з російськими акторами Олексієм Серебряковим, який нині емігрував до Канади, – ліворуч, та Євгеном Воскресенським). Як у кожної людини, у Богдана Сильвестровича були хвилини смутку, філософського осмислення життя. (Всі фото автора).

Додати коментар


Захисний код
Оновити

Вхід

Останні коментарі

Обличчя української родини Росії

Обличчя української родини Росії

{nomultithumb}

Українські молодіжні організації Росії

Українські молодіжні організації Росії

Наша кнопка