lessphp error: variable @inputHeight is undefined: failed at ` margin-bottom: 10px;` /home/kobzaua/kobza.com.ua/www/templates/kobza/less/template.less on line 132 Из истории украинцев «Зеленого клина»
В'ячеслав Чорномаз
В'ячеслав Чорномаз

Национально-культурное развитие украинского населения Дальнего Востока в начале ХХ века

Украинцы составляют вторую, по численности, этническую группу в населении Приморья и Дальнего Востока в целом. Их доля достигает 8,2% в населении Приморского края, 6,2% - Хабаровского, 6,7% - Амурской области. Однако в массовом сознании дальневосточников бытует несколько иное представление о доле украинцев в составе современного населения региона, особенно его южной части. В этом легко убедиться в разговоре с простыми приморцами, многие из которых считают, что украинцы и их потомки составляют гораздо более значительную часть населения Приморья, по сравнению с данными официальных переписей. При этом называются различные цифры - от 50 до 80% (1). Понятно, что эти данные носят весьма субъективный характер, но, тем не менее, они, в известной степени, реально отражают проблему присутствия украинского фактора в общественном сознании и истории юга российского Дальнего Востока, игнорировать которую, учитывая вклад украинцев в освоение региона, по меньшей мере, несправедливо.

Как известно, украинские крестьяне были одним из ведущих колонизационных элементов, осваивавших территорию южной части российского Дальнего Востока, которую они назвали Зеленым Клином. Это название широко бытует и по сей день в украинской литературе, как в Украине, так и среди украинской диаспоры. Именно сюда, на территорию бывших Приморской и Амурской областей, располагавших огромными просторами свободных, пригодных для ведения сельского хозяйства земель и был с 1880-х годов направлен основной поток переселенцев.

Начало массовому переселению украинцев на Дальний Восток было положено царским указом от 1 июня 1882 г., которым предусматривался ряд мер по ускоренному заселению Южно-Уссурийского края. Во исполнение этого указа и было налажено переселение крестьян морем из Одессы во Владивосток пароходами "Доброфлота". В результате, в марте 1883 г. во Владивосток прибыл первый пароход с несколькими сотнями переселенцев на борту, большинство из которых составляли крестьяне Черниговской губернии.

По подсчетам Ю. В. Аргудяевой (2), произведенным на основании статистических данных А. А. Меньщикова, из 22122 семей, переселившихся в 1858-1914 гг. в Приморскую область, 15475 семей составляли выходцы из Украины. По губерниям выхода они распределялись таким образом: 40,8% - из Черниговской губернии, 26,2% - из Киевской, 22,5 - из Полтавской, 12,2 - из Харьковской, 5 - из Волынской, 2% - из Каменец-Подольской и 1,3% - Екатеринославской. Таким образом, по данным Меньщикова, украинцы составляли 81,26% всех переселившихся в Приморскую область. По данным В. М. Кабузана (3), в 1883-1905 гг. украинцы составляли 78,1% переселенцев в Приморскую и 47,8% переселенцев в Амурскую области. В последующий период 1906-16 гг. , хотя доля украинцев среди переселенцев на Дальний Восток и снижается, абсолютная же численность их возрастает. В результате, за период 1850-1916 гг. с Украины на Дальний Восток переселилось 276,3 тыс. человек, что составило, соответственно, 49,7% всех переселенцев в Амурской и 61,2% - Приморской области. Главным образом, это были крестьяне Черниговской (25%), Киевской (24%), Полтавской (24%) и Харьковской (5,2%) губерний.

Канадский исследователь М. Марунчак считает данные, приведенные В. Кабузаном, довольно объективными и детальными. Но, принимая во внимание, что Кабузан, при расчете числа украинцев, учитывал только переселенцев из собственно украинских приднепровских губерний и не принимал во внимание украинцев - выходцев с Кубани, Кавказа, Воронежской, Курской губерний, Поволжья, Сибири и т. п. - регионов, где также существовало компактное и довольно многочисленной украинское население и откуда также осуществлялось переселение, то М. Марунчак полагает, что окончательная цифра численности украинцев на Дальнем Востоке накануне первой мировой войны должна быть не менее 300 тыс. и это без учета естественного прироста (4). По данным же переписи украинского населения, проведенной в 1918 г. украинскими организациями, на Дальнем Востоке проживало 437 тыс. украинцев (5). Причем понятно, что при переписи были зафиксированы лишь лица четко продекларировавшие свою национальную принадлежность. Эти данные в целом соотносятся и с данными таких украинских исследователей как В. Кубийович, И. Свит, Т. Олесиюк, С. Рудницкий. Для сравнения, можно отметить, что в означенный период, до 1914 г., с Украины переселилось в Канаду около 100 тыс. человек и в США около 320 тыс. (6). Таким образом, переселение украинцев на Дальний Восток на рубеже ХIХ-ХХ вв. явилось составной частью общего процесса миграций украинского населения, захватившего практически все украинские земли, входившие как в состав Австро-Венгерской, так и Российской империй.

Говоря о причинах столь массовых миграционных процессов, кроме традиционных экономических факторов, связанных в первую очередь со значительным аграрным перенаселением, характерным для обеих частей украинских земель, для России, в частности, было характерно и то, что стимулируя переселение украинского крестьянства на окраины империи, царское правительство пыталось решить и специфическую политическую задачу. С одной стороны, правительство, путем переселения, пыталось освоить целинные земли недавно присоединенных к империи территорий, путем увеличения там численности русского населения, которое должно было стать проводником российской колонизационной политики в этих районах.

Другой фактор, как не парадоксально, - это политическая неблагонадежность украинцев, связанная с ростом, в данный период, национального самосознания украинского народа. По мнению российских властей, "малороссы, которые много сделали для России, ныне не только не способны служить ее национальным интересам, но даже нуждаются в защите от враждебного российскому правительству польского на них влияния" (7). А поскольку "малороссы не способны к проведению русской национальной идеи", правительство полагало, что земли приобретенные им в украинских губерниях, "стоит передавать переселенцам из внутренних, чисто российских губерний, местное же, обедневшее население полезно было бы переселять в другие части России, на земли, которые предназначены для переселенцев" (8), где бы эти переселенцы, в отрыве от своей родины, быстрее лишились национальной самобытности и ассимилировались, став верными слугами престола и проводниками его политики.

Однако эти надежды царизма, в значительной степени, оказались тщетными. И на новых землях украинцы прочно придерживались национальных традиций как в материальной, так и в духовной культуре. В частности, как и на далекой родине, так и на новых землях, украинцы сохраняли приверженность традиционным формам ведения хозяйства, предпочитая селиться, главным образом, в сельской местности и заниматься земледелием. Как отмечает автор очерка, посвященного истории украинства на Дальнем Востоке, опубликованного в 1921 г. , именно украинское крестьянство стало тем колонизационным элементом, который в значительной степени экономически и культурно освоил этот край (9).

В город же украинцы прибывали первоначально в незначительном числе, главным образом, в качестве торговцев, чиновников, служащих различных частных и государственных учреждений. Более широкой волной они начали селиться в дальневосточных городах после постройки Транссиба. При этом, необходимо отметить, что городские слои украинского, по происхождению, населения оказались, в значительной степени, русифицированными. До 1905 г., по сведениям современников, услышать украинский язык от горожанина было практически невозможно (10). Вследствие этого, именно село и на Дальнем Востоке (как и в Украине) оставалось хранителем украинской национальной культуры в ее традиционных формах и, соответственно, национальной самобытности украинцев.

Роль села как хранителя украинской традиции на Дальнем Востоке объясняется еще и тем, что, если в целом доля украинцев среди переселенцев в Приморскую область составляла 61,2 %, то их доля в сельском населении Приморья была всегда гораздо выше. Об этом свидетельствуют, в частности, данные сельскохозяйственной переписи 1923 г. (11), в соответствии с которыми в Приморской губернии из выявленных переписью 221652 украинцев, 216675 проживало в селе. Эти данные, конечно, скорее свидетельствуют о скорости протекания ассимиляционных процессов в городе. Тем не менее, учитывая, что среди русских в селе проживал только каждый третий и, таким образом, на каждых трех крестьян-украинцев приходился только один русский крестьянин, мы должны сделать вывод о том, что на юге Дальнего Востока в начале ХХ в. развивались, главным образом, преимущественно русский (а точнее - в полном смысле слова, интернациональный) город, и преимущественно украинское село.

Составляя ядро переселенцев, заселивших во второй половине ХIХ - начале ХХ в. территорию юга Дальнего Востока, украинцы сыграли, таким образом, значительную роль в его освоении. Реально оценивая их вклад в хозяйственное и культурное развитие региона, мы приходим к необходимости обратить внимание и на особенности культурного и общественно-политического развития украинского населения Дальнего Востока, поскольку изучение его подлинной истории невозможно без учета украинского присутствия здесь.

Украинский исследователь И. Свит, живший в 1920-30-е годы в Харбине, а впоследствии в США, выделял в истории украинской общественной жизни на Дальнем Востоке четыре периода: первый (с начала переселения до 1905 г.), для которого характерно практически полное отсутствие каких-либо организованных форм национальной общественной жизни. Для второго периода (с 1905 г. до 1917 г. ) характерно возникновение первых национальных организаций, главным образом, культурно-просветительного характера, деятельность которых была, по преимуществу, полулегальной.

В период с 1917 до 1922 г. происходит бурное развитие различных форм украинской общественной жизни, включая возникновение множества национальных организаций и оформление общедальневосточных структур, представлявших интересы украинского населения на региональном уровне. Период после 1922 г. ознаменован разгромом советскими властями украинского национального движения на Дальнем Востоке и практически полной ликвидацией каких-либо организованных форм проявления национальной идентичности украинского населения, включая национальную школу, театр, прессу, что привело, в свою очередь, к массовому развитию ассимиляционных процессов (12). Мало отличается от вышеприведенной и периодизация современного канадского исследователя М. Марунчака, который выделяет три периода в истории украинцев на Дальнем Востоке: царский, период "свободного изъявления" (февралем 1917 г. - ноябрь 1922 г. ) и так называемый "русификаторский" период (после 1922 г. )(13).

Необходимо отметить, что для рубежа ХIХ-ХХ вв. в целом характерен значительный рост национального самосознания украинского народа, следствием чего явилось развертывание деятельности национальных, в первую очередь, культурно-просветительных организаций. Не оставили в стороне эти процессы национального пробуждения и ту часть украинского этноса, которая в результате массового колонизационного освоения огромных просторов Российской империи, оказалась за пределами своей этнической территории.

И. Свит, отмечая, что украинская общественная жизнь на Дальнем Востоке имела свои первые проявления "в очень далекое от нашего время", подтверждает, что тогда оно проявлялось весьма слабо именно в силу отсутствия здесь национальной интеллигенции, которая, попадая на службу в российские учреждения, быстро русифицировалась (14). Обуславливалось это, в известной степени, цензурными ограничениями на функционирование украинского языка, введенными еще пресловутым Эмсским указом 1876 г.

В условиях жестких цензурных гонений, которым на протяжении нескольких десятилетий подвергался даже сам украинский язык, единственной легальной формой общественной деятельности оставался театр. Поэтому толчком для пробуждения национальной активности украинцев и на Зеленом Клине послужил приезд на Дальний Восток и деятельность здесь первых украинских театральных трупп - В. Перовского и К. Мирославского в 1897 и 1901 гг. Результатом этих гастролей стало возникновение любительских театральных кружков, которые объединяли, главным образом, представителей немногочисленной украинской интеллигенции, военных, служащих. Деятельность этих кружков способствовала развитию национального самосознания украинцев, сохранению ими родного языка. И. Свит отмечал, что "появление украинских артистов и свободное слово напоминало украинским массам об их далекой родине, затрагивало сердца и успех театра был огромным" (15). Украинские спектакли шли по всем городам Дальнего Востока, начиная от Порт-Артура, Владивостока и заканчивая Благовещенском, Хабаровском и более мелкими населенными пунктами, становясь заметным явлением в общественной жизни региона.

В начале ХХ в. отмечается существование украинских театральных и культурно-просветительных кружков среди моряков владивостокского порта, которыми руководил офицер Поль, имевший большую украинскую библиотеку, книгами из которой пользовались все желающие. Из кадровых матросов им была создана любительская труппа, имевшая большой успех в городе. В этот же период отмечается функционирование подобного любительского кружка и в Благовещенске, о деятельности которого подробно не известно.

Либерализация режима в царской России, явившаяся следствием революционных событий 1905 г., привела к возникновению легальных украинских организаций. Их основными типами являлись Громады (в том числе и студенческие), "Просвиты", Украинские клубы. В 1906 г. зафиксировано создание первой украинской организации и на Дальнем Востоке. Ею стала «Украинская Громада» в Шанхае. В октябре 1907 г. группой студентов-украинцев Восточного института во Владивостоке основывается студенческая Украинская Громада, просуществовавшая недолго и запрещенная в 1909 г. по приказу министра народного просвещения. С ее созданием связано начало организованной украинской деятельности на территории собственно российского Дальнего Востока. Владивостокская студенческая Громада была весьма малочисленной, насчитывая в 1908 г. всего лишь пять членов. Председателем Громады был избран студент 3-го курса К. Андрущенко, выпускник одного из киевских коммерческих училищ, а секретарем - студент 2-го курса, закончивший до этого Полтавское духовное училище Б. Воблый. В кружок также входили - Ф. Даниленко, впоследствии известный китаист, работавший в 1920-30-е гг. в Харбине и закончивший жизнь в сталинских лагерях, поручик Т. фон Виккен (1-й курс), происходивший из украинских немцев, уроженец Екатеринославской губернии П. Гладкий, впоследствии - судья в Хайларе. В журнале Восточного института отмечалось, что громада "носила исключительно характер обыкновенного студенческого товарищества, члены которого выступали в устраивающихся во Владивостоке малороссийских спектаклях" (16).

Поскольку студенческая Громада была немногочисленной, в устраивавшихся спектаклях кроме студентов Восточного института принимали участие также сотрудники торгового дома Чурина и представители городской интеллигенции.

После роспуска студенческой Громады во Владивостоке при Народном Доме образовался полулегальный украинский кружок во главе с И. Мостипаном, И. Антонюком, Ю. Глушко-Мовой. Его членами также были: Ф. Лемишко, Ф. Ященко, А. Печинко, Г. Иващенко, В. Ткалич, Г. Костяев-Черноморец, Н. Сиротенко, С. Янковский, А. Казнодзей, Н. Джеппо, К. Стрельбицкий, Я. Лихач, Н. Полетика, М. Сибирцев (отец известных братьев-большевиков), М. Небрат, Г. Хворостин, Н. Монакина, С. Орловская, Е. Подоилова, С. Яковицкая и др.

Жандармские информаторы определяли главную цель деятельности кружка как "полное объединение всех находящихся во Владивостоке украинцев между собою и также организация тесной связи с таковыми же организациями в России и за границей, возможно шире знакомиться с литературой исключительно на украинском языке, как издающейся в России, так и за границей и говорить между собой только на этом языке" (17). Средства кружка состояли из добровольных пожертвований, собираемых по подписным листам среди сочувствующих его целям, а также отчисления от спектаклей, устраивавшихся в Народном Доме и в Пушкинском театре. На эти средства выписывалась украинская литература. Только в 1912 г. во Владивосток приходило свыше 400 экземпляров украинских газет и журналов (18).

Режиссер украинских любительских спектаклей, железнодорожный телеграфист по профессии И. Мостипан, в своем выступлении на одном из собраний кружка определял цель его организации как "развитие у членов кружка национального самосознания, изучение наиболее насущных украинских интересов и культурное саморазвитие" (19). В политическом же плане, главной целью, к которой, по его мнению, должны стремиться все украинцы, должно быть достижение автономии Украины. Во Владивостоке же, главной задачей местных украинцев на данном этапе должно было стать создание украинского клуба, неоднократные попытки организовать который встречали однозначно негативное отношение со стороны местных властей.

Кроме собственно театральной деятельности украинской общественностью Владивостока, начиная с 1909 г. , ежегодно отмечались годовщины рождения и смерти Т. Г. Шевченко посредством устройства так называемых "Шевченковских Свят", а также проводились другие литературно-музыкальные мероприятия с участием лучших артистических сил города. Они пользовались большим успехом у горожан и в их ходе обычно осуществлялся сбор средств на сооружение памятника Т. Шевченко в Киеве, на издание Библии на украинском языке и т. п. Причем эта деятельность не ограничивалась узконациональными рамками, поскольку украинским кружком устраивались спектакли в пользу местного Общества народных чтений, членами котрого являлись многие из участников кружка.

Зачатки организованной украинской общественно-культурной деятельности проявились в данный период не только во Владивостоке. В декабре 1907 г. в Харбине украинцами из числа рабочих и служащих КВЖД был основан Украинский клуб, первым в России получивший официальное разрешение на свою деятельность и просуществовавший до середины 1920-х гг.

В феврале 1910 г. была сделана попытка зарегистрировать устав созданного в Никольске-Уссурийском по инициативе мещанина П. Хоменко, купца С. Ниженецкого, украинского артиста И. Переверзева-Рассуды, почтово-телеграфных служащих З. Шевченко и И. Кривоноса украинского культурно-просветительного общества "Просвита". В соответствии с уставом, общество имело целью "содействовать развитию украинской культуры, а главным образом, просвещение украинского народа на его родном языке, действуя в пределах г. Никольска-Уссурийского и Уссурийского края" (20) посредством издания литературы на украинском языке, открытия читален, библиотек, устройства лекций, спектаклей, концертов и т. п. Но в регистрации "Просвиты" было отказано, поскольку "цель общества направлена исключительно к объединению украинцев и что подобное объединение, ведущее к обособленности украинцев, может вызвать враждебную рознь в среде других групп населения", а потому "общество с такими целями должно быть признано угрожающим общественному спокойствию и безопасности"(21).

Однако и продолжавшаяся полулегальная деятельность украинских активистов в Никольске "понемногу расшевеливала этот сонный город" (22). Вскоре одним из видных дальневосточных украинских общественных деятелей В. Ткаличем здесь был организован склад для распространения украинской литературы в крае, деятельность которого сыграла существенную роль в деле пробуждения национального сознания украинского крестьянства Приморья.

Единственной легальной украинской организацией на территории собственно российского Дальнего Востока стал Украинский клуб, созданный в 1911 г. по инициативе Л. Глибоцкого, К. Рыбки, Коваленко в Благовещенске. Разрешение на его деятельность было получено только благодаря расположению земляка - вице-губернатора Амурской области полтавского помещика Чаплинского. Клуб выписывал украинскую литературу, периодику, устраивал увеселительные мероприятия. Однако вскоре, в связи с переводом Чаплинского за демократические взгляды на Камчатку, положение клуба ухудшилось и он прекратил существование.

С началом мировой войны и ужесточением внутренней политики, украинская общественная жизнь в России, и на Дальнем Востоке в том числе, замирает. Украинская общественно-культурная деятельность в эти годы продолжалась только в пределах КВЖД, где продолжал функционировать харбинский Украинский клуб и театральные кружки на некоторых станциях. Особенно активно театральной деятельностью занималась прибывшая в годы войны на Дальний Восток украинская труппа К. Кармелюка-Каменского, активно гастролировавшая здесь, в том числе и по многим городам Китая и Японии.

Вместе с тем, и в этот период делались попытки придать украинской деятельности определенные легальные организационные формы. В марте 1916 г. во Владивостоке по инициативе Ф. Д. Стецюка, Ф. М. Васильева, М. С. Савенко, инженера Д. М. Хлобощина, мещанина Н. П. Голикова, известного в городе доктора В. В. Потиенко, П. Т. Ракицкой, Б. Д. Новолейник была сделана попытка создать украинскую организацию под вывеской Владивостокского украинского благотворительного собрания, задачей которого провозглашалась организация мероприятий для сбора пожертвований на военные нужды. Но, поскольку "представленный на рассмотрение устав не соответствует цели нового общества", и "проектируемое общество называется "благотворительным", а представленный устав является Уставом обыкновенного общественного собрания, клуба, каковым, по существу, и является это общество" (23), в его регистрации также было отказано.

В таком положении пребывала вся украинская жизнь на Дальнем Востоке до революционных событий февраля 1917 г. Вместе с тем, даже полулегальная украинская деятельность в период до 1917 г. способствовала росту национального самосознания украинского населения, свидетельством чего является эпизод, произошедший накануне первой мировой войны в одном из сел под Хабаровском, когда в ответ на шовинистическую агитацию представителей черносотенного Союза русского народа на крестьянском сходе, крестьяне заявили, что они являются "украинцами-инородцами", а не "истинно-русскими" (24).

Февральская революция, ликвидировавшая все запреты и ограничения царского режима в сфере национальных отношений, стала для украинцев, как и для других нерусских народов Российской империи, в первую очередь революцией национальной. Под воздействием февральской эйфории, как на Украине, так и по всей империи, где только не проживали украинцы, развернулись стихийные процессы национального пробуждения. Не был в этом отношении исключением и Дальний Восток с его многотысячным компактным украинским населением.

Мы уже отмечали, что украинцы Дальнего Востока и ранее поддерживали тесные связи с Украиной и с представителями украинской эмиграции в США и Канаде, тем самым сохраняя духовную связь с родиной и соотечественниками за рубежом. Эти связи особенно окрепли после свержения царизма в России и создания высшего украинского национального представительного органа - Украинской Центральной Рады. Как пишет И. Свит, "украинцы - переселенцы, служащие железных дорог и военные встретили революцию и расцвет украинской жизни в самой Украине с большим воодушевлением и полной моральной поддержкой Центральной Рады" (25), что проявилось в многочисленных постановлениях собраний и митингов, в которых они высказывали свою лояльность к родине, в отправке в Киев различных приветствий Центральной Раде, посылке туда своих делегатов, денежных пожертвований, а впоследствии и воинских формирований для вооруженной защиты независимости украинского государства.

Вместе с тем, в первые же недели и месяцы после свержения царизма, на Дальнем Востоке также возникают национальные украинские организации. Как отмечает И. Свит, "везде, где на территории Дальнего Востока жили украинцы, независимо от их числа, вместо различных революционных комитетов начали создаваться национальные организации - громады" (26), которые и стали основной организационной формой украинского национального движения на Дальнем Востоке. Украинские Громады, призваны были "объединять украинское население в целях его национально-культурного просвещения" (27), независимо от социального и имущественного положения, рода занятий, образования, политических взглядов. Таким образом, они должны были отстаивать общенациональные интересы украинского населения, добиваясь реализации его прав как этнической общности.

Во Владивостоке «Громада» была создана уже 26 марта 1917 г. и к лету того же года объединяла около трех тысяч членов. Во Владивостоке 30 апреля 1917 г. появилась и первая в Азии украинская газета - "Украiнець на Зеленому Клинi".

Всего же в период 1917-21 гг. на Дальнем Востоке выходило свыше десятка украинских газет (во Владивостоке также - "Щире слово", "Украiнська думка", "Громадська думка", в Хабаровске - "Ранок", "Хвилi Украiни", "Нова Украiна", в Благовещенске - "Украiнська справа на Амурi". в Никольске-Уссурийском - "Зоря", "Украiнське життя", в Маньчжурии - "Засiв", "Манiвець").

Вскоре Украинские Громады были созданы в Никольске-Уссурийском, Имане, Спасске, Посьете, Кневичах, Новокиевске, Хабаровске, Благовещенске, Свободном, Петропавловске. Десятки сельских и линейных громад возникли в дальневосточных селах и на железнодорожных станциях (в том числе и на КВЖД).

Однако, кроме Громад возникают и более узкие по своему составу и задачам национальные организации - профессиональные (объединения украинских учителей, артистов, железнодорожников, почтово-телеграфных служащих), пролитические (летом 1917 г. во Владивостоке были созданы организации украинских политических партий - социал-демократов и эсеров, объединявшие соответственно порядка 200 и 150 членов).

Большое значение имеет культурно-просветительная деятельность обществ "Просвита", существовавших во Владивостоке, где оно возникло в конце 1917 г. на базе ликвидированной Владивостокской Украинской Громады), Никольске-Уссурийском, Спасске, Хабаровске, Свободном, многие из которых имели также филиалы в сельской местности.

Высшим представительным органом украинского населения на территории Дальнего Востока в этот период стали Украинские Дальневосточные съезды, три из которых прошло в 1918 г. Первый же был созван еще в июне 1917 г. по инициативе Дальневосточного украинского учительского союза в Никольске-Уссурийском. На нем были представлены свыше 20 украинских организаций Дальнего Востока. Съездом был намечен план конкретной деятельности в сфере национально-организационного строительства по развитию сети украинских национальных организаций, созданию национальной школы, библиотек и прочих культурных учреждений в целях национального просвещения украинских масс. В сфере политической требования дальневосточных украинцев были сформулированы в телеграмме, направленой Временному правительству, в которой съезд потребовал предоставления Зеленому Клину широкой национально-территориальной автономии.

На этом съезде было принято также решение о создании на Дальнем Востоке украинских национальных воинских формирований. Связано это с развернувшимися в этот период процессами стихийной украинизации воинских частей. В частности, во владивостокском гарнизоне, в котором украинцы составляли до двух третей личного состава, в течение лета 1917 г. в соответствии с решениями съезда было сформировано 9 украинских рот.

На первом съезде было предложено также разработать проект устава Дальневосточной Украинской Рады как центрального административного, политического и общественного органа украинцев Зеленого Клина. Для руководства текущей деятельностью украинских организаций до созыва следующего съезда был избран Временный исполнительный комитет съезда во главе с А. Ступаком. В его состав вошли: П. Василенко, Н. Прокопец, И. Игнатенко и О. Попович.

В начале января 1918 г. в Хабаровске состоялся II Украинский съезд, на котором главным вопросом стала поднятая крестьянскими делегатами в связи с провозглашением Украинской Народной Республики проблема возвращения украинских переселенцев на родину. В результате было принято решение о направлении к украинскому правительству делегатов от местного украинского крестьянства. На съезде также был избран новый состав Временного исполнительного комитета, в состав которого вошли Г. Мелашич, Г. Кириченко-Могила, Я. Кушнаренко.

III Дальневосточный Украинский съезд, созванный в Хабаровске в апреле 1918 г. , протестуя против разрушительной деятельности большевиков, обратился к правительству УНР с требованием о признании Зеленого Клина составной частью украинского государства "на основе принципа самоопределения народа, который составляет здесь большинство" (28). На этом съезде получила свое окончательное оформление организационная структура, объединившая практически все украинские силы Дальнего Востока. Эта структура представляла собой сеть единообразных Окружных Рад, объединявших местные Громады и другие организации на территории округа (примерно соответствующей существовавшим уездам), контролируя и осуществляя руководство основными направлениями их деятельности, выполняя, таким образом, своеобразные общественно-административные функции. Всего было создано десять таких Рад - Владивостокская, Никольск-Уссурийская, Иманская, Хабаровская, Благовещенская, Свободненская, Сахалинская, Камчатская, Забайкальская и Маньчжурская). Представители окружных Рад (по три от каждой) образовывали, в свою очередь Краевую Раду, на сессиях которой принимались решения по наиболее важным вопросам, касающимся жизни украинского населения Дальнего Востока. Исполнительным, постоянно действующим органом Краевой Рады, осуществлявшим руководство деятельностью украинских организаций и представительство их интересов в сношениях с местными властями и представителями иностранных государств, стал избираемый на ее сессиях Секретариат. Первый состав его во главе с Г. Мелашичем, в который также входили И. Гадзаман и В. Яременко-Заболотный, был избран на III съезде.

В конце октября 1918 г. во Владивостоке прошел IV (Чрезвычайный) Украинский Дальневосточный съезд, на котором был выработан проект конституции украинства Дальнего Востока, принято постановление об организации украинского войска и создании центрального краевого украинского кооперативного органа. Съезд также принял обращение "К народам мира" с призывом признать за Украиной право на национальную независимость. На съезде было признано, что главной целью деятельности Дальневосточного Украинского Секретариата является исключительно защита интересов украинского населения на Дальнем Востоке.

На IV съезде был расширен состав Краевого Секретариата, который возглавил Ю. Глушко-Мова, бывший до этого председателем Владивостокской "Просвиты" и Владивостокской Окружной Рады. В новый состав Секретариата вошли Г. Мелашич, И. Гадзаман, Ф. Стешко, И. Осипенко, А. Родионов и Я. Ситницкий.

Созданный, в соответствии с решением IV съезда, краевой украинский кооператив "Чумак", согласно своего устава, четверть всех своих доходов должен был направлять на финансирование деятельности краевых украинских органов и на культурно-просветительные нужды. "Чумак", во главе с его председателем П. Горовым, завоевал большой авторитет среди местного украинского населения. Кооперативная деятельность способствовала росту национального самосознания украинского крестьянства и укреплению авторитета украинских организаций в его среде. Вскоре в крае была создана целая сеть украинских кооперативов, наиболее деятельными среди которых являлись кооперативы: "Гайдамака" (Никольск-Уссурийский), "Запорожець" (Хабаровск), "Хлiбороб" (Свободный), которые, в свою очередь, входили в состав краевого кооператива. Украинской кооперацией была проведена большая организационная работа, осуществлено немало крупных торговых операций, в результате чего им были сосредоточены весьма значительные материальные средства.

Весной 1919 г. , согласно решения IV съезда и с согласия командующего войсками Приамурского военного округа генерала Иванова-Ринова, генералом Вериго началось формирование украинских воинских подразделений. Вскоре во Владивостоке был сформирован первый украинский курень "вiльного козацтва". Однако уже в июне 1919 г. он был расформирован, а часть личного состава арестована по обвинению в пробольшевистских настроениях. Одновременно, по аналогичному обвинению был арестован и председатель Дальневосточного Украинского Секретариата Ю. Глушко-Мова, приговоренный вскоре к смертной казни, замененной затем высылкой на Камчатку.

Как мы уже отмечали, в период между съездами высшим представительным органом украинцев Дальнего Востока являлась Украинская Дальневосточная Краевая Рада, которая периодически собиралась на свои сессии. Всего их состоялось три. Первая сессия, работавшая по окончании IV съезда, фактически была посвящена дальнейшей проработке и конкретизации его решений. На второй сессии, которая проходила в мае 1919 г. , была утверждена Конституция украинства Дальнего Востока, в которой определялся правовой статус украинского населения Дальнего Востока. В соответствии с утвержденной конституцией, оно делилось на две категории - местных граждан, т. е. лиц постоянно проживающих на территории Дальнего Востока и граждан Украины, к которым относились, главным образом, украинцы из числа беженцев, военнопленных и прочих лиц, планировавших вернуться на родину.

Третья сессия Краевой Рады, состоявшаяся в ноябре 1920 г. , избрала новый, последний состав Украинского Дальневосточного Секретариата, продолжавшего руководить деятельностью украинских организаций вплоть до их разгрома большевиками в ноябре 1922 г. (Ю. Глушко-Мова, Д. Киселев, В. Жук, С. Прант, А. Криштофович, Г. Могилецкий).

На сессии рассматривался также вопрос об участии в выборах в Учредительное собрание ДВР. Сессия предложила проводить выборы по национальным куриям, но это предложение было проигнорировано и в результате украинские организации Приморской области бойкотировали эти выборы. В Амурской области депутатом Учредительного собрания был избран председатель Свободненской Окружной Рады Л. Глибоцкий, который вместе с представителем забайкальских украинских организаций П. Марчишиным, занявшим в правительстве ДВР пост товарища министра по национальным делам, принимал активное участие в разработке разделов Конституции ДВР, гарантировавших довольно широкие права для национальных меньшинств буферного образования.

Украинским департаментом Министерства по делам национальностей ДВР под руководством П. Марчишина, в ответ на многочисленные обращения крестьянских сходов, была разработана программа по организации национальной системы образования. К октябрю 1921 г. было организовано уже около 60 украинских школ. Кроме того, в этот период существование украинских представительных органов приобрело официальное признание. В частности, украинские Окружные Рады, существовавшие на территории Приамурья (Хабаровская, Свободненская) получили статус местных органов национальнокультурной автономии украинского населения, председатель Хабаровской Окружной Рады Г. Могилецкий был назначен правительством ДВР уполномоченным по национальным делам в Амурской области с широкими полномочиями.

Однако эти явления, как мы уже отмечали, были характерны, главным образом для Приамурья. В Приморье же, где существовала власть правительства Приморской областной земской управы, а затем к власти пришли несоциалистические правительства Меркулова, Дитерихса, ситуация была иной. Здесь часть украинского руководства решила ориентироваться в своей деятельности на правительство атамана Г. Семенова, издавшего в 1920 г. так называемую Грамоту к украинскому населению Дальнего Востока, в которой украинцам гарантировалась широкая национально-территориальная автономия. По инициативе председателя краевого кооператива "Чумак" П. Горового в 1921 г. во Владивостоке, Никольске-Уссурийском и Имане были созданы так называемые Украинские национальные комитеты, ориентировавшиеся в своей деятельности на Г. М. Семенова. Фактически это привело к расколу в украинском движении на Дальнем Востоке, руководство которого традиционно придерживалось демократических и просоциалистических взглядов.

Факт сотрудничества части украинских деятелей с Г. Семеновым и стал одним из немногих поводов для последовавших уже в ноябре 1922 г. , вскоре после присоединения Дальнего Востока к РСФСР, репрессий в отношении украинского движения, когда было арестовано около 200 его руководителей и активистов. Украинские организации тогда были распущены, а их имущество конфисковано.

В январе 1924 г. 24 наиболее видных деятеля украинского движения на Дальнем Востоке были выведены на открытый судебный процесс, состоявшийся в Чите. Им были предъявлены стандартные, по тем временам, обвинения в сотрудничестве с "контрреволюционной" Украинской Центральной Радой, соседними империалистическими державами, с атаманом Семеновым, с целью отторжения территории Дальнего Востока от советской республики и т. п. Впоследствии, в ходе процесса, суд вынужден был снять большую часть этих вздорных обвинений. Единственным преступлением, за которое П. Горовой был осужден к высшей мере, замененной затем максимальным по тем временам десятилетним сроком заключения, а Ю. Глушко-Мова и председатель Забайкальской Рады В. Козак - к 3 годам, стал факт сотрудничества с Г. Семеновым (хотя Ю. Мова, например, являлся принципиальным противником такого сотрудничества). Да и это обвинение было, скорее всего поводом к расправе над украинским движением, не вписывавшимся в каноны большевистской национальной политики.

Украинское движение, которое приобрело к тому времени уже существенный опыт и значительный авторитет у населения, традиционно антибольшевистски настроенное, заявлявшее неоднократно о своей поддержке независимой Украинской Народной Республики, объявленной большевиками контрреволюционной и к тому времени уже ими разгромленной, должно было быть устранено с арены общественно-политической жизни, так как могло составить серьезную конкуренцию большевикам в борьбе за влияние на массы, в первую очередь, крестьянские. А реальность этой конкуренции подтверждается и относительной мягкостью вынесенных в Чите приговоров, поскольку, как представляется, задача процесса заключалась не столько в наказании подсудимых за какие-то конкретные преступления против советской власти, сколько в политической дискредитации украинского движения, ведущую роль в котором играли крестьянские массы и немногочисленная национальная интеллигенция, в основном, социалистической ориентации.

Таким образом, закончился весьма непродолжительный период относительно свободного национально-культурного развития украинского населения на Дальнем Востоке.

Говоря о обоснованности обвинений, выдвинутых большевиками в отношении украинского движения, нужно отметить, что цель организованной украинской деятельности в тот период, как было определено в одной из резолюций III-ей сессии Дальневосточной Украинской Краевой Рады, заключалась в организационном объединении украинских масс "для совместной работы над поднятием своего национально-культурного уровня и экономического благосостояния и добиваясь себе прав как нации" (29).

По вопросу о максимальной программе и конечной цели украинского движения, современники отмечают отсутствие у его руководства единой позиции. Единственно, что можно сказать определенно, так это то, что большинство сходилось во мнении о необходимости достижения национально-территориальной автономии для украинского населения Зеленого Клина, что впоследствии, по сути, и было реализовано большевиками в начале 1930-х гг. , посредством создания на Дальнем Востоке национальных украинских районов. Факт постановки вопроса о создании какого-либо самостоятельного украинского государственного образования на Дальнем Востоке, что вменялось в вину украинцам на читинском процессе, представляется маловероятным.

М. Марунчак по этому поводу полагает, что, "учитывая эволюцию событий на Зеленом Клине и при суперлояльной тактике местных украинцев можно сомневаться" в серьезной постановке ими вопроса об установлении украинскими организациями на Дальнем Востоке собственной администрации (32). По его мнению, для деятельности украинских организаций на территории Дальнего Востока был характерен суперлоялизм по отношению ко всем, без исключения, местным властям, который последние воспринимали как признак слабости украинского движения, игнорируя их справедливые требования (30).

Вместе с тем, украинские организации стремились не связывать себя с теми или иными политическими силами, противоборствующими в гражданской войне в России. Их позиция по отношению к местным российским властям в наиболее развернутом виде была сформулирована в упоминавшейся резолюции III-ей сессии Краевой Рады: "украинцы. . . признают и поддержат только такую власть, которая руководствуется принципами народовластия, будет признавать права наций на свободную национальную жизнь и, в частности, осуществит таковые права в отношении украинцев, как закреплением означенных прав отдельным актом, так и проведением этих прав в жизнь, то есть - предоставит место представителям украинства в составе власти, осуществят права украинского языка в школах, войсках, правительственных учреждениях, согласно с нашей конституцией и элементарными правами народа, как нации" (31).

Оценивая же эффективность своей деятельности сами украинские руководящие органы признавали, что она "была весьма слабой, иногда на некоторое время замирала" (32). Объяснялось это достаточно низким уровнем национального самосознания украинского населения и, как следствие, недостаточностью национальных кадров. Эти факторы, в свою очередь, обуславливались отсутствием "в массе национального, да и вообще какого бы то ни было просвещения" (33).

Однако, украинское движение сталкивалось и с трудностями субъективного характера. В данном случае имеется в виду негативное отношение к его деятельности, местных властей различной политической окраски, как белых (правительство эсера А. Алексеевского в Амурской области, колчаковского генерала Розанова - в Приморье), так и красных, которые, несмотря на весь антагонизм их социально-классовых противоречий, сходились в том, что "относились враждебно к деятельности, и даже к самому существованию украинских организаций и свое влияние употребляли при каждом удобном случае во вред украинским организациям" (34).

Объясняется это тем, что украинское движение рассматривалось этими силами либо как сепаратистское, подрывающее имперские устои "единой-неделимой", либо как буржуазное и контрреволюционное, разрушающее революционный союз пролетариев разных национальностей, то есть в любом случае - вредное. В этих условиях финал деятельности украинских организаций на Дальнем Востоке был, в принципе, предопределен.

С насильственной ликвидацией в начале 1920-х гг. всех организованных форм украинской общественной жизни (включая национальную школу, прессу, театр) украинцы оказались лишены возможностей для национально-культурного развития и сохранения национальной идентичности. Следствием этого стало ускоренное развитие ассимиляционных процессов, которые привели к тому, что, несмотря на постоянный приток украинцев на Дальний Восток, который продолжался практически на протяжении всего периода 1920-80-х гг., в виде организованного переселения, различных оргнаборов, направления по распределению по окончании учебных заведений и т. д. , численность украинского населения на территории юга Дальнего Востока даже по официальным данным практически не выросла. Если перепись 1926 г. зафиксировала на территории всего Дальневосточного края 315 тыс. украинцев, то в 1989 г. в Приморском, Хабаровском краях и Амурской области их проживало всего лишь 368,3 тыс.

Тем не менее, украинцы, являясь второй, по численности, этнической группой в населении Дальнего Востока, нуждаются в удовлетворении своих специфических культурных запросов и потребностей в сохранении родного языка, развитии национальной культуры, получении информации на родном языке и т. д. . И в этом отношении они имеют полное юридическое и моральное право на поддержку со стороны российского государства, гражданами (и, соответственно, налогоплательщиками) которого они являются и которое, в свою очередь, провозгласило себя правопреемником РСФСР, чьи власти в 1922-24 гг. уничтожили все достижения в национально-культурной сфере, в том числе и материальные, созданные тяжелым кропотливым трудом украинской общественности на Дальнем Востоке в начале века.

Вячеслав ЧЕРНОМАЗ.

Ця електронна адреса захищена від спам-ботів. вам потрібно увімкнути JavaScript, щоб побачити її.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Ажнюк Б. Українська мова в Приморському краї: стан i перспективи // Украiнська дiаспора. - 1995. - № 7. С. 50.

2. Аргудяева Ю. В. Традиционная обрядность у украинцев Партизанской долины. - Владивосток. - 1981. -С. 19.

3. Кабузан В. М. Как заселялся Дальний Восток. - Хабаровск. - 1976. - С. 190.

4. Марунчак М. Українці в СССР поза кордонами УРСР. - Вiннiпег. - 1974. - С. 134.

5. Свiт I. Український Далекий Схід (с предисловием В. Кийовича). - Одеса-Харбiн. - 1944. - С. 15.

6. Енциклопедія українознавства. - Т. 2. - Львiв. - 1993. - С. 634.

7. Ковальчук О. Переселення селян українських губерній Російської губернії (друга половина ХIХ- початок ХХ ст. ) // Українська діаспора. - 1992. - N 1. - С. 31.

8. Там же.

9. Л-ко М. Українство на Далекому Сході // Календар на рiк 1921. - Владивосток. - С. 127.

10. Там же.

11. Итоги сельскохозяйственной переписи 1923 г. // Экономическая жизнь Приморья. - 1924. - № 4. - С. 37.

12. Свит И. В. Украинский Дальний Восток. - Харбин. - 1934. - С. 14.

13. Марунчак М. Указ. соч. С. 137.

14. Свит И. В. Указ. соч. С. 16.

15. Там же.

16. Отчет Восточного института за 1908 г. - Владивосток. - 1909. - С. 68.

17. РГИА ДВ. - Ф. 1. - Оп. 2. - Д. 329. - Л. 58.

18. Свит И. В. Указ. соч. С. 18.

19. РГИА ДВ. - Ф. 1. - Оп. 2. - Д. 329. - Л. 147.

20. РГИА ДВ. - Ф. 1. - Оп. 2. - Д. 2053. - Л. 8.

21. Там же. Л. 14-15.

22. Л-ко М. Указ. соч. С. 129.

23. РГИА ДВ. - Ф. 11. - Оп. 1. - Д. 923. - Л. 2.

24. Л-ко М. Указ. соч. С. 131.

25. Свiт I. 1917 р. на Далекому Сході // Альманах. Українського народного союзу. - Джерси-Сити. - 1967. - С. 163.

26. Свит И. В. Украинский Дальний Восток. - Харбин. - 1934. - С. 18.

27. Свiт I. Зелена Україна. - Нью-Йорк-Шанхай. - 1949. - С. 13.

28. Андрусяк М. Державні змагання українців на Далекому Сході (1917-1920) // Літопис Червоної Калини. - Львiв. -1932. – № 4. - С. 62.

29. Новый мир. - 20 декабря 1920 г.

30. Марунчак М. Указ. соч. С. 147.

31. Новый мир. - 20 декабря 1920 г.

32. Там же.

33. Там же.

34. Там же.

35. Там же.

36. Там же.

http://ukrainistika.ru/ik2010/58-vyacheslav-chernomaz-nacionalno-kulturnoe-razvitie-ukrainskogo-naseleniya-.html 

На світлині: В'ячеслав Чорномаз.

Додати коментар


Захисний код
Оновити

Вхід

Останні коментарі

Обличчя української родини Росії

Обличчя української родини Росії

{nomultithumb}

Українські молодіжні організації Росії

Українські молодіжні організації Росії

Наша кнопка